Гатчинский парк в годы войны и первые послевоенные годы

Кирпичникова М. В.


Большой Каменный мост, после 1944 года. НВА ГДМ.

Изучение истории Гатчинского парка в годы войны — довольно сложная задача, так как город был оккупирован вплоть до 1944 года и даже переименован фашистами в Линдеманштадт. О состоянии парка на тот период мы можем судить на основании архивных документов[1], дневников сотрудников Гатчинского дворца[2], и местной газеты «Гатчинская правда», которая начала издаваться сразу же после освобождения города и, без сомнения, могла грешить некоторыми неточностями. Кроме того, небольшая информация содержалась в других газетах: «Смене», «Ленинградской правде», «Правде».

Горбатый мост в Гатчине, 1945 год. НВА ГДМ.

26 января 1944 года после упорных боев Гатчина была освобождена советскими войсками. На следующий день в газете «Смена» появилась статья. Приводим ее почти полностью: «Почти два с половиной года хозяйничали фашистские разбойники в Гатчине. Мало того, что они поселились в лучших домах и отняли у населения все, что только можно было отнять. Они еще создали в городе своеобразное «гетто» для местных жителей. На каждом шагу можно было прочесть вызывающие надписи: «Только для немцев», «Русским вход воспрещен». Гатчинцы не имели права гулять в парке, заходить во дворец, посещать кино, появляться на главных улицах города. Эти улицы были нагло переименованы и стали носить немецкие названия: «Мюнхенштрассе», «Штутгартштрассе» и т. п.

Катание на лодках, 47. НВА ГДМ.

…Гитлеровцы надругались над прекрасным Гатчинским парком. Как хорош был этот парк в солнечный летний день: густые заросли плакучих ив, вековые дубы, лазурной чистоты пруды и озера, маленькие острова, поросшие высокой травой… Немецкие варвары вырубили деревья парка, обтесали их на брёвна для дзотов и конюшен.

Открытие летнего сезона, 1947. НВА ГДМ.

…Гатчина вырвана из рук злодеев. Город имеет страшный вид — целые улицы в развалинах, дома горят. Но люди верят, что их город возродится, что он снова станет прекрасным и благоустроенным»[3].

Парк, мосты, 1948. НВА ГДМ.

Вот как описали свои впечатления от первого дня проведенного в освобожденном городе капитан К. Сухин и старший лейтенант А. Викторов: «Вот они, старинные Гатчинские ворота, ведущие в только что освобожденный город. Обгоревшие и выщербленные осколками снарядов и мин, они носят следы недавних горячих боев… Всё разорено, разграблено. Чуть ли не на каждом большом здании надписи на немецком и на русском языках: «Вход воспрещен». Такая надпись висит и у ворот Гатчинского парка. Красивые старинные мосты, перекинутые через протоки, соединяющие озёра, взорваны немцами минувшей ночью. Приходится пробираться по каменным глыбам развороченных мостов. Сквозь вековые деревья парка видны строгие очертания знаменитого Гатчинского дворца. Его серые стены почернели от пламени. Сизый дым тянется из окон. Кое-где ещё полыхает огонь. Фашистские вандалы взорвали и подожгли это прекрасное произведение искусства конца ХVIII века. В парке вырублены вековые дубы, разрушены павильоны…»[4].

Павильон Венеры после реставрации живописи, 56 год. НВА ГДМ.

Сразу же после изгнания фашистов советские люди приступили к восстановлению города. Наряду с первоочередными работами по восстановлению и налаживанию городского хозяйства начались и неотложные работы в гатчинских парках. Были разминированы, расчищены дорожки, засыпаны воронки, высажены новые деревья[5].

Посадка деревьев в верхнем саду. 46.НВА ГДМ.

Уже 9 февраля 1944 года главным хранителем С. Н. Балаевой был подсчитан ущерб для представления в Совет Народных Комиссаров. Разрушения Гатчины были определены: 60%, сумма 1.200.000.000.[6]

Состояние паркета в павильоне Венеры, 45. НВА ГДМ.

10 апреля 1944 г. специальная комиссия в составе Зубова Андрея Макаровича, Игнатьева Дмитрия Анисимовича (и других перечисленных поименно. — П. Л.) составила акт о злодеяниях, совершенных немецко-фашистскими захватчиками в г. Гатчина, и о принесенном ими ущербе гражданам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР. Во втором разделе говорилось: «Мраморные скульптуры разбиты, чугунная ограда парка снята, снят и увезен художественный паркет, а сам дворец немцами при отступлении сожжен. Памятники старинной архитектуры — дома, расположенные в парке, разобраны на дрова и сожжены; крутые красивые мостики в парке взорваны, тысячи деревьев в этом и в других парках города вырублены на дрова»[7].

Читальня в павильоне Венеры, 49 год, НВА ГДМ.

Гитлеровцами были разрушены прекрасные оранжереи города, но, благодаря трудолюбию гатчинцев, уже к 12 апреля 1944 году две из них восстановили. Остеклили проемы и заново сделали помосты для насыпи земли под посев на 400 кв. м. Заготовили 100 тонн навоза и компоста. Собрали и отремонтировали 12 граблей, 15 мотыг, 10 лопат. И с 15 апреля начался сев специальных культур[8].

13 мая 1944 года исполкомом Гатчинского Городского Совета Депутатов Трудящихся было принято решение о необходимости срочной очистки городских парков, являющихся основным местом отдыха трудящихся:

«1) Обязать руководителей предприятий, учреждений всех ведомств, расположенных на территории Гатчины, произвести очистку закреплённых участков городских парков, привлекая к этой работе рабочих и служащих после работы с 15 по 20 мая 1944 года не менее 3 часов ежедневно.

2) Установить, что весь мусор и нечистоты убираются в воронки и специально отведенные места, по указанию руководителей участков.

3) Разъяснить трудящимся города Гатчина, что их участие в работе по очистке городских парков является почётной задачей в деле восстановления и благоустройства освобожденного города.

Председатель Игнатьев, секретарь Федосеев»[9].

В целях сохранения древонасаждений и установления соответствующего порядка в Гатчинских парках 20 июня 1944 года вышло Постановление «О правилах поведения населения в гатчинских парках», где было предписано:

«I. Запретить в Гатчинских парках:

1. Рубку и порчу древонасаждений и цветов.

2. Хождение по газонам и купание в озерах, за исключением «Филькина озера» и Черной реки за водопадом.

3. Самовольный покос и лежание на траве, за исключением специально отведенных для этого мест.

4. Езда на велосипедах, мотоциклах, автомашинах и на гужевом транспорте.

II Разрешить подъезд на транспорте к колодцу на берегу Белого озера, до восстановления водопровода, только через Адмиралтейские ворота.

III Обязать директора дворца-музея т. Роткевича

IV Установить, что за нарушение настоящего решения, виновные подвергаются предупреждению и штрафу до 100 рублей или исправительно-трудовым работам, сроком до 30 дней, а в случае злостного нарушения, привлечению к уголовной ответственности.

V Контроль за выполнением настоящего решения возложить на органы милиции и дирекцию Дворца-музея.

Председатель Игнатьев, секретарь Федосеев».[10]

Но не всегда и не на всех действовали эти правила. Настоящей проблемой парка стали бессистемные вырубки деревьев. Об этом нам рассказывает статья С. Павлова, помещенная в Гатчинской правде в марте 1945 года под заголовком: «Навести порядок в парках».

«Если войдешь в дворцовый парк с северной стороны, — писал он, — на месте прекрасных деревьев можно увидеть груды спиленных дров и множество пней, уныло торчащих из-под снега. Рубка деревьев производится без всякого надзора и плана — спиливают то, что попадает под руку.

Правда, в порядке мер ухода за парком, расчистке подлежат все мертвые и больные деревья — сухостой, бурелом, деревья, подбитые снарядами. Но эта работа должна проходить в плановом порядке с предварительным осмотром каждого дерева специальной комиссией с участием представителя Гатчинского дворца-музея. Но этого не делается.

Бессистемно вырубаются отдельные деревья и на городских аллеях и в сквере, около городского собора.

Горисполком должен принять срочные меры к прекращению порубки древонасаждений. Не вырубать, а насаждать, озеленять должны мы свой город — излюбленное место летнего отдыха ленинградских рабочих»[11].

Ответом на это письмо стала реакция Исполкома Городского Совета депутатов трудящихся. По факту вырубки деревьев была проведена специальная проверка, в ходе которой установили, «что отдельные хозяйственные организации, учреждения и граждане города Гатчины, под видом снятия сухостойных деревьев, уничтожают сырорастущие городские древонасаждения»[12].

Вопрос о «хищническом» уничтожении древесных насаждений в городе обсуждался на заседании Исполкома Городского Совета депутатов трудящихся.

В целях прекращения подобных злоупотребления, было принято решение о категорическом запрете всем без исключений хозяйственным организациям, учреждениям и гражданам города производить какую бы то ни было порубку и снятие деревьев на городских улицах, скверах, бульварах и в парках. Снятие сухостойных и поврежденных деревьев на улицах города и в парах могло производиться только рабочими отделами благоустройства Горкомхоза и дирекций ГДМ, причем по каждому дереву должно быть дано заключение специальной комиссии и составлен акт о его непригодности.

Выдача каким-либо лесорубочных билетов и документов на рубку деревьев в городе категорически запрещалась. Организация постоянного наблюдения за сохранением древонасаждений вменялась в обязанности начальнику городского отделения НКВД т. Булдакову, а наблюдение за сохранением зелёного фонда города Гатчины поручалось начальнику охраны т. Амосову[13].

С. Н. Балаева отмечала, что в парке расхищались не только деревьев, но и деревянные парковые сооружения — Адмиралтейство. А в ночь с 12 на 13 сентября лесник Дмитриев обнаружил при утреннем обходе, что разрушен до основания Березовый домик при попытке разобрать его[14].

Восстановление парков еще более активно началось после известия о Великой Победе. 9 мая 1945 года в Гатчинском парке побывал военный корреспондент и писатель Павел Лукницкий. Глядя как «сквозь прелые прошлогодние листья пробивается нежно-зеленая трава», он вспоминал те недавние страшные дни, «когда парк был завален снегом, запятнанным вмерзшею в него кровью и копотью от разорвавшихся мин. Из окон дворца, бушуя, выбивались языки пламени, и отсвет их плясал на снегу. Валялись окоченелые трупы гитлеровцев. Из города доносился треск автоматных очередей, грохали внезапные взрывы, а по улицам навстречу нашим громыхавшим на ходу танкам тянулись гуськом пленные гитлеровцы...»[15]

В книге «Ленинград действует» журналист писал: «Молодая трава обступает разбитые мраморные фигуры, и к ним можно подойти, не опасаясь мин. Перегнувшись через каменный парапет, можно заглянуть в ров, обводящий дворец со стороны города. Когда-то вода в нем отражала цветы. Сейчас из пустой темной жижи торчат обломки вражеского оружия, лоскутья фашистских мундиров, рваное железо, разная требуха. И уже трудно представить себе, что в этом рву лежали тысячи трупов русских людей, зверски убитых гитлеровцами…»[16].

И вот, через месяц после знаменательного дня Победы Гатчинские парки вновь весело открыли свои зелёные объятия, приглашая гостей на прогулку по тенистым аллеям и романтичным садам. 17 июня 1945 года Гатчинские парки, наконец, открыли для посещения. Вот как писали об этом советские газеты: «Оживленно и весело прошел выходной день. Тысячи трудящиеся Гатчины с утра устремились на праздник открытия Гатчинских парков. Приведенные в порядок силами коллектива парковых работников и самих горожан, зеленые тенистые аллеи наполнились движением, голосами, музыкой и смехом. Среди гуляющих было много ленинградцев, приехавших отдохнуть и полюбоваться чарующими картинами наших парков.

Празднику открытия предшествовал митинг, организованный в Собственном саду на террасе. Там же состоялся концерт Ленгосэстрады. Много пришлось поработать экскурсоводам. Она сопровождали многочисленные группы трудящихся, желающих познакомится с достопримечательностями дворца и парков. По зеркальным поверхностям прудов скользили лодки, около «Сильвии» на укромных солнечных полянках участники праздника принимали воздушные и солнечные ванны. Киоски оживлённо торговали прохладительными напитками. Звуки духового оркестра, разместившегося в живописном уголке возле статуи богини Геры, разносились по всему парку.

Вечером на плацу состоялись танцы и игры. Снова играл оркестр. Трудящиеся веселились до 12 часов ночи. Гатчинские парки открыты для всех граждан, любящих природу, желающих культурно и весело отдохнуть в этих живописных исторических местах»[17].

Но за этим радостным событием стоял тяжелый труд сотрудников музея, в частности научного сотрудника, а затем и главного хранителя С. Н. Балаевой, которая наряду с рабочими убирала территорию парка, о чём неоднократно упоминала на страницах своего дневника. 3 мая она писала о том, что директор А. Н. Роткевич из-за отсутствия паркового работника включил в ее обязанности «парковые работы, этикетаж цветников, подсадок и т. д.» [18]. За неделю до открытия, 10 июня, Серафима Николаевна с горечью констатировала, что «из-за грабежа сирени и уничтожения кустов пришлось срезать всю сирень, хотя она еще только начала распускаться. В Голландском саду доходило до побоища»[19].

Об открытии парка в ее дневнике всего несколько сдержанных предложений: «17 июня. Открытие Гатчинского парка. В парке с 11 часов утра духовой оркестр на площадке Собственного сада (где Гера). В 2.30 — 2 часа 30 минут концерт Ленгосэстрады на террасе Павла I в Собственном саду. Вечером — танцы на плацу, оркестр на балконе Белого зала»[20]. Это немногословие объясняется усталостью немолодого человека, выполнявшего огромную физическую работу.

В течение всего лета и осени продолжались работы в парке, проводились посадки новых деревьев и кустарников. Из числа отдельных сооружений, входящих в дворцово-парковый ансамбль, реставрировались бывший Птичник, Ферма, Павильон Венеры, Темпль, Адмиралтейство, Горбатый мост, ограждения площади Коннетабля, а также Адмиралтейские, Смоленские и Ингербургские ворота. Восстанавливался Березовый домик.[21]

Зимой 1946 года директор музея А.Н. Роткевич озвучил свои планы на предстоящий весенне-летний сезон. Об этих планах мы узнаем из статьи Гатчинской правды от 20 февраля: «Коллектив работников ГДМ и парка проводят значительную работу по наведению порядка в Гатчинском парке.

В весенне-летний сезон 1946 года в парке будет расширена лодочная станция, оборудованы эстрада и танцевальный павильон, читальня и специальная площадка для детей»[22].

В этом же году был назначен новый директор А. А. Карташёв, о котором мы узнаем из дневника С. Н. Балаевой не очень приятные подробности. Серафима Николаевна упоминала о «его злоупотребелениях и хищениях в парке», не раз называла его шулером и самодуром, даже хулиганом (инцидент в Собственном саду, когда пьяный Карташёв вырвал с корнем все пионы)[23].

Нужно отметить, что работа по восстановлению парка в этот период шла в основном благодаря усилиям Серафимы Николаевны, которая много раз хотела уволиться, не желая работать вместе с Карташёвым, но всякий раз оставалась, жалея Гатчину.

Осенью заместитель директора дворца Б. П. Дубовин рассказал о ходе осенних консервационных работ в Гатчинском парке: «обшивается щитами павильон Венеры, на парковые скульптуры одеваются деревянные футляры» [24], а «на месте выкорчеванных пней производится посадка молодых лиственных деревьев — дуба, клена, ясеня и т. д. Уже высажено около 900 молодых деревцев»[25].

К весенне-летнему сезону 1947 года дирекцией Гатчинского дворца-музея также велись большие подготовительные работы. До того времени Нижний Ботнический сад не соединялся с Дворцовым садом. Весной руководство запланировало постройку моста через Белое озеро, в его узком проходе у Адмиралтейских ворот, для того, чтобы парк и дворец имели хорошее и удобное сообщение[26].

Заведующий отделом памятников пригорода В. Савин в статье «Восстановим Гатчинские парки-заповедники» рассказал о главнейшей задаче дворца-музея — переходу к комплексному восстановлению парков-заповедников. «Ограждение парков и мелиорация создадут условия быстрого роста самосева и хорошую приживаемость высаженного молодняка» — уверял он. Кроме того, В. Савин предлагал «летом восстановить купальню, а будущей зимой устроить каток. Необходимо ввести в практику работы Гатчинского дворца-музея проведение экскурсий по парку, способствовать распространению знаний о парках, выпуском путеводителя, открыток и фотографий с видами и т. д.

Прочистка прудов, удобрение лугов, удаление пней, прополка дорожек, лечение древостоя, восстановление молочной фермы и, наконец, организация питомника декоративных, фруктовых деревьев и ягодных кустарников — вот краткий перечень мероприятий комплексного восстановления наших зеленых заповедников»[27]. В конце своей статьи он заверил, что трудящиеся города, «несомненно, откликнутся на призыв участвовать в восстановлении парков — этой красы и гордости Гатчины»[28].

К началу открытия летнего сезона вдоль парка по проспекту 25 Октября установили 350 м ограды, собранной сотрудниками. За время войны часть ее была уничтожена, а часть расхищена[29]. К 16 апреля 1947 года был восстановлен взорванный мост на Белом озере. «На его восстановлении хорошо работала бригада тов. Рябова. Она закончила работы раньше срока на 5 дней»[30].

Необходимо отметить, что мнение С. Н. Балаевой о бригадире рабочих А. Н. Рябове было двояким. В ее дневнике есть запись: «повесили щиты. Пришел Рябов и сразу двинул дело… щиты удачны»[31], а через какое-то время появится другая — «В Собственном саду бригада Рябова ставит трельяж. Работают небрежно: ряд неровный, от посадок отступают на 25 см»[32].

В 1947 года работники Гатчинского дворца-музея вызвали на соревнование коллектив Пушкинского Дворца-музея и парка на досрочное выполнение плана работ по восстановлению дворцов и парков в честь 30-й годовщины Октября. «Итоги соревнования, — как подчеркнул инженер Гатчинского дворца-музея И. Смолев, — показали, что гатчинцы крепче держат слово и взятые обязательства выполняют добросовестно.

Бригада рабочих капитального строительства (бригадир тов. Рябов) выполнила очень трудоёмкую работу по постройке моста через Белое озеро, сэкономив 120 часов и дав 130 % производительности труда. Бригада тов. Алаберг на таких же работах выполнила задание на 40 часов раньше срока»[33].

Интересно, что С. Н. Балаева о Смолеве отзывалась не очень лестно, называя его «наушником Карташёва»[34]: «появился Смолев и вновь принялся вредить и ставить палки в колеса парковым работам»[35].

Гатчинцев и гостей города очень волновал вопрос восстановления их любимого дворца и парка. Интересен ответ научного сотрудника на письмо восьмиклассника Володи Власова, который написал в редакцию «Гатчинской правды» Я хотел бы знать, что будет с нашим Гатчинским дворцом-музеем? Будет ли он перестроен или восстановлен в этой пятилетке?

Получив это письмо, редакция направила его дирекции Гатчинского дворца-музея с целью ответить на вопросы Володи Власова.

«Ввиду большого объема работ по восстановлению дворца и парка в этой пятилетке будут выполнены работы лишь по консервации дворцового здания… Гатчинский парк к концу пятилетки будет полностью восстановлен в своей былой красе. Восстановление его предусмотрено в пятилетнем плане. Восстановительные работы также начались»[36].

К сожалению, как мы знаем, по множеству причин работы продолжаются и по сей день.

Тем не менее, к летнему сезону 1947 года, по словам заведующего садово-парковым сектором Гатчинского дворца-музея в 1945-1964 гг. И. Алаберг в парке было много перемен: «установили скамейки, садовые диваны, ограда со стороны проспекта 25 Октября на протяжении 200 м. Высадили около 400 новых молодых деревьев» [37].

Об открытии парка 8 июня 1947 года написал секретарь партийной организации Я. Деревянко: «В воскресенье, 8 июня, несмотря на неблагоприятную погоду, гатчинские парки запомнились отдыхающим. Тысячи местных жителей и гостей, приехавших из Ленинграда, собрались на полянках, в беседках, на лодочной станции, в летнем театре. О начале народного гулянья возвестила музыка духового оркестра.

На площадке культмассовок из ленинградского бюро музыки тов. Елкевич под аккордеон организовал интересные игры и танцы. Веселый смех молодежи огласил парк.

Организованная выставка по истории ГДМ и парков, пополненная новыми экспонатами, вызвала большой интерес у посетителей.

Научные сотрудники дворца-музея провели беседы. Большое оживление в течение всего дня царило на лодочных станциях. Веселый смех и говор раздавался до позднего вечера. Вечером артистами госэстрады был дан в летнем театре концерт. Посетители долго не покидали парка. Под звуки джаза, руководимым сотрудником культчасти ДМ тов. Кемельманом молодежь танцевала в павильоне «Голландия» до поздней ночи»[38].

Осенью сотрудники музея и парка приступили к осенне-зимним работам. Был очищен водный лабиринт и часть Белого озера. Высадили более 360 саженцев ели, березы, липы[39]. Закончили запланированную частичную установку ограды в парке. Провели очистку Карпина пруда от зарослей и расчистку устья пруда от завалов. Тут же была сооружена плотина для поднятия уровня воды. Летом в парке провели большие работы подрывники. Они выкорчевывали пни, на месте которых затем были высажены новые деревья[40].

Итоги трехлетнего восстановительного периода подвел А. А. Карташёв:

«За 3 года, прошедших со дня освобождения территории нашего города от немецко-фашистских захватчиков, руками трудящихся посажено свыше 3 тысяч кустов и деревьев. Парк очищен, он снова приобрёл культурный вид, снова, как и до войны, привлекает тысячи людей в дни отдыха. Но сделанного далеко недостаточно. По существу, это только первые шаги. Дирекция Гатчинского дворца-музея предусматривает в наступившем году широкую организацию высадки новых деревьев и кустов для того, чтобы в полном объеме восстановить утраченные зеленые богатства парка. Мы уверены, что общественность города окажет нам в этом деле большую и существенную поддержку»[41].

Так начиналось восстановление Гатчинских парков в первые послевоенные годы. Возможно, к настоящему моменту, было бы сделано гораздо больше, но в 1949-1950 годах было принято решение не восстанавливать Гатчинский дворец. Борьба музейных сотрудников продолжалась в течение 1948 — 51 годов, и всё же дворец был изъят из ведомства городского отдела культурно-просветительной работы Ленинграда и передан Министерству обороны [42]. Здания уцелевших павильон, и без того разрушенные, арендовали военные, нанося тем самым непоправимый ущерб памятникам. Например, в Ротонде Фермы находился хлев, в караулке ХVIII века — коровник[43].

Однако даже после этого трагического для выдающегося памятника культуры решения, верные своему делу музейщики во главе с С.Н. Балаевой продолжали работы по восстановлению дворца и парка.